Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире - Taras Grescoe
Современный Китай развивается такими темпами, что даже за семь лет, разделявших мои визиты, многое изменилось. Я обнаружил, что шанхайское метро, которого в 1992 году еще не существовало, добавило еще девять линий и обошло нью-йоркский метрополитен в качестве крупнейшей системы в мире. В городе прибавилось 5,65 миллиона жителей, и его население достигло двадцати четырех миллионов. Таким образом, Шанхай - самый густонаселенный город в самой густонаселенной стране мира - стал крупнейшей на планете концентрацией людей под управлением одного муниципалитета. Бедность все еще существует, но убожество, которое когда-то так заметно уживалось с великолепием, в основном ликвидировано. После рыночных реформ 1978 года, которые увенчались созданием Шанхайской зоны свободной торговли, город стал самым богатым в стране. В бывшем "Париже Востока" на принадлежность к среднему классу может претендовать больше семей, чем в самом Париже.
Стремительный рост принес с собой худшие проблемы современности. Запах опиумного дыма, которым раньше были пропитаны задворки, давно исчез (авторитарные государства, как правило, преуспевают в борьбе с наркотиками), и на смену ему пришел новый бич: загрязнение окружающей среды. Даже в хороший день весь город может пахнуть, как дешево отремонтированный кондоминиум, который был отделан особо вредной маркой коврового клея. В худшие дни смог от угольных электростанций превращает дыхание в опасное занятие. Я разговаривал с британским руководителем - восемьдесят лет назад его назвали бы тайпаном - из рекламной фирмы Ogilvy's, который вспомнил зимний день, когда количество смертоносных частиц PM2.5 на кубический метр приблизилось к нулю.
600 - при индексе 500. (Показатель более 300 официально квалифицируется как "опасный"). По его словам, видимость на Бунде сократилась до двадцати ярдов, а его сотрудники выходили на работу в фильтрах для рта и противогазах. Тот факт, что китайская коммунистическая партия объявила войну загрязнению и делает беспрецедентные инвестиции в "зеленые" технологии, является слабым утешением для тех, кто вынужден выживать в современных китайских гороховых супах.
Когда город вновь предстал передо мной, ирония, начертанная на его улицах, казалась очень разборчивой. Названия мест, конечно, изменились; система транскрипции китайских названий Wade-Giles, распространенная во времена Микки Хана, была заменена системой пиньинь. Река Ванпу теперь стала рекой Хуанпу, Сучоу - ручьем Сучжоу, а район Чапэй, который так изнурительно бомбили японцы, - Чжабэем. Бунд, который теперь называется Чжуншаньской Восточной дорогой номер один (в честь китайского имени Сунь Ятсена), превратился в десятиполосный бульвар, переполненный грузовиками и гоночными такси, а Нанкин-роуд стала Нанкинской Восточной дорогой. У здания Гонконгского и Шанхайского банка, который сейчас является Банком развития Пудуна, китайские прохожие до сих пор поглаживают реплики львов, олицетворяющих защиту и безопасность. Перед старым зданием таможни бронзовый бык малинового цвета бьет лапами по тротуару. Бундский бык такого же размера, как и тот, что стоит на Уолл-стрит, но его морда повернута вверх. Кроме того, по словам скульптора, он "краснее, моложе и сильнее".
Здание в доме № 2 на Бунде, из пределов которого когда-то были исключены все китайцы, снова стало эксклюзивным адресом. Когда у власти был Мао, Шанхайский клуб превратился в штаб-квартиру профсоюза моряков, а в знаменитом длинном баре, разделенном перегородками, подавали только пиво и безалкогольные напитки. После того как Дэн Сяопин начал рыночные реформы, здесь открылся ресторан Kentucky Fried Chicken - одна из первых западных сетей, проникших в Красный Китай. С 2011 года это бар отеля Waldorf Astoria. В его мягко освещенном интерьере медленно вращаются потолочные вентиляторы, китайские бармены в черных плащах готовят достойный виски с кислинкой, а все 111 футов линейности были возвращены в Long Bar.
Однако большая часть старого Шанхая исчезла или вот-вот исчезнет. Комплекс переулков шикумен, некогда повсеместно распространенный, теперь является исчезающим видом. Население Шанхая, ставшего фирменной архитектурной формой, - эти лабиринты рядных домов, где близость порождала общительность, - перебирается в двадцати-сорокаэтажные жилые башни, которые простираются далеко за пределы старого города. Вместе с Лидией, моей переводчицей, я посетил один из таких комплексов в Хонгкью - или Хонгкоу, как он теперь называется. Нас пригласили в трехэтажный дом пятидесятисемилетнего таксиста, чья семья была одной из всего семи, оставшихся в квартале, где когда-то проживало 200 человек. Именно в этом шикумене, рассказал он нам, он ходил в начальную школу. Он женился на женщине из этого квартала; по вечерам семьи собирались вместе, чтобы поиграть в маджонг и ели вон-тон, пока их дети вместе делали уроки. Через несколько месяцев комплекс планировалось снести, а на месте земли, купленной гонконгским миллиардером Ли Кашингом, возвести небоскреб. По словам нашего хозяина, общине суждено было разделиться и рассеяться.
Мы поднимались по крутым лестницам в пустые квартиры, где на стенах еще висели гигиенические плакаты, а под капающими кранами были разбросаны ситечки и пластиковая посуда. Это напомнило мне мальчишеские похождения Дж. Г. Балларда, который после японского вторжения задерживался в наспех заброшенных особняках на авеню Жоффр.
Один из немногих сохранившихся шикуменских комплексов - Синьтяньди, сохранившийся отчасти потому, что в нем проходил Первый съезд Коммунистической партии. Сейчас это музей, населенный восковыми манекенами Мао Цзэдуна и Чжоу Энь-лая; в прилегающих к нему домах расположены торговые точки Starbucks и Shanghai Tang, сеть магазинов модной одежды, торгующих современными интерпретациями обтягивающих тело ципао и шелков маньчжурской эпохи.
Большинство старых зданий Sassoon сохранились. В 1958 году - через шесть лет после того, как коммунисты дали Люсьену Овадье билет в один конец в Гонконг, - пятьдесят семь зданий, принадлежавших группе Сассун и представлявших собой чуть менее шести миллионов квадратных футов недвижимости, были переданы государственной компании China Enterprise Company. Ciro's, элегантный ночной клуб сэра Виктора Сассуна, был превращен в кукольный театр. В пятидесятые годы лучшие квартиры в Эмбанкмент-хаусе ("S" в подписи, которую сэр Виктор пришил к городу) были переданы высокопоставленным членам партии. С тех пор иностранцы вернулись сюда, отремонтировав апартаменты с высокими потолками, с балконов некоторых из которых открываются захватывающие виды на ручей Сучжоу, воды которого больше не фетишизируют эмульсией и неочищенными сточными водами. Элегантный неон все еще светится на
